Как известно, кто владеет настоящим, тот владеет прошлым; часто можно увидеть, как искусственно удревняется, приписывается давно ушедшим временам то, что верно исключительно для текущего момента. Сама современная прошивка мышления порой совершенно мешает понять, что в древности жили и мыслили порой совершенно не так, нежели сейчас, или же не так, как того бы хотелось. По правде, сама по себе древность не особо-то и интересует тех, кто вроде как мечтает отвергнуть modernity и восприять tradition; традиционалистами этого сорта применяется метод, который был популярен уже в Афинах IV в. до н.э., где прошлому приписывали все самые смелые идеи того времени, например, евгенику, коммунизм и феминизм «находили» в более ранней Спарте. Для таких людей как Платон и Ксенофонт «прошлое — больше не прошлое, а настоящее, каким его желали бы видеть, это то, что можно противопоставить неотвратимости развития»; они, по словам Роберта Виппера, «смело переносят теории наилучшего общественного строя и проекты реформ в виде идеальных картин на глубокую древность». Обычай этот счастливо дожил до наших дней: согласно формационной теории марксистов, первейшей стадией, на которой находилось человечество, был т.н. «первобытный коммунизм», в который партия и желала вернуть всё человечество (к счастью, неудачно).
Особенно всё это верно становится, когда речь заходит о сексуальности; эта тема в последние полтора века стала особенно болезненной. Среди широких масс имеется склонность считать, будто в наши дни наступило великое царство разврата, а в былые времена ничего подобного не было. Над этой точкой зрения подтрунивал уже Юнг, высмеявший термин «сексуальная революция» и назвавший её автора человеком, лишённым классического образования; на самом же деле, разумеется, отмечал Юнг, ныне идёт исключительно о возвращении к норме, тому, как жили греки и римляне, происходит преодоление многовекового невроза. Однако, поскольку того же образования в наше время лишено ещё больше людей, чем во времена Юнга, миф продолжает процветать.
Греки высоко ценили идеалы сдержанности и самоконтроля, ни никогда не призывали к сексуальном воздержанию, а целибат ни в коей мере не был для них качеством, которому следует подражать; лишь жрицы богинь-девиц должны были хранить временное воздержание во время своего служения. В сексе классические греки и не думали видеть ничего дурного, также как не имели, например, свойства клеймить детородные органы «срамными местами», стыда за наличие у себя пениса или вагины они никогда не ведали. Не существовало у греков также и такого понятия как «девственность»; термин παρθενία означал скорее «девичество», был социальным и относился к незамужней девушке, но не имел особого отношения к физическому состоянию отсутствия сексуального опыта. Исследователи полагают, что «у нас нет свидетельств того, что древние греки придавали какое-либо культурное значение неповреждённой девственной плеве, гимену». Иное, более знакомое нам значение у термина появилось только ближе ко II в. н.э., когда античная культура уже в значительной мере деградировала и даже во многом обратилась в перегной. У Ахиллеса Татий тогда впервые встречается «странная идея, будто παρθενία может быть как-то доказана», «проверка девственности для Левкиппы и Мелиты есть нечто совершенно новое, не встречающееся в более ранней греческой литературы».
Изменили своё отношение греки под влиянием Азии, которой всегда было свойственны повышенные переживания по поводу чужой сексуальной активности; в особенности в этом преуспел зороастризм, в котором страх перед vagina dentata достиг своего апогея и максимума, и даже в христианство перешёл, уже сильно сбавив в своём градусе. Идея «непорочного зачатия», для которого не нужен секс, рождена именно под влиянием этой восточной религии, и вплоть до наших дней можно увидеть, как её адепты с особенной опаской и суеверным ужасом относятся к вагине, и приписывают своим богиням нечто вроде полного у них отсутствие данного органа. А в оригинале сказа про Алладина герой тратит желания джинна на то, чтобы ночь за ночью спасать понравившуюся ему принцессу от потери невинности с другим, ведь иначе она будет уже «испорчена»; это в чистом виде отношение как к вещи, чему-то, что может стать б/у.
Наши непосредственные предки, славяне, и вовсе полагали странным, если девушка выходила замуж бездетной, или, того пуще, нетронутой, такую супругу, как считалось, на брачном одре могли попросту отвергнуть. Таким образом, неоязычники, на словах отрекающиеся от христианства, но при этом стремящиеся «найти» в глубокой древности всё столь же невротичное отношение к сексу, включая фетишизацию физической девственности, разумеется, продолжают на деле пребывать глубоко увязнувшими в ненавистной им христианской парадигме мышления.
В особенности усердно преклоняется перед девственность типичный современный мужчина, имевший несчастье в той или иной степени быть воспитанным небезызвестными анонимами с форума 4chan, крайне незадачливыми в межличностном плане, что привело к их повальному жёнонененавистничеству, и это качество они сделали ключевым в изобретённой ими идеологии «альт-райт». Они задумали популяризировать христианский традиционализм, откровенно антиженскую идеологию, и тем самым отомстить. При этом они хитроумно натянули на себя личину поборников нравов, заявив, что христианство для женщин лучшая религия, ибо помогает им избегать порока. Христианство, в котором наличествует культ девственности, однако, вовсе не способствует сохранению «чистоты и невинности», скорее напротив. Женщина, которую воспитывали относиться к девственности как к чему-то сверхценному, утеряв её, начинала считать, что терять ей теперь уже нечего, она всё равно уже безнадёжно загубила свою жизнь, после чего немедленно пускалась во все тяжкие, решалась, по словам Ломброзо, «откинуть последний остаток стыдливости и броситься в объятия порока». Кроме того, всепрощение этой религии позволяло предаваться любым страстям, ведь всегда остаётся время, чтобы покаяться.
Вполне очевидным представляется, что традиционализм, равно христианский и (якобы) «языческий», о которых шла сейчас речь, есть нечто ущербное и крайне вредное, это та традиция, которую следует выкорчевать с корнем вместе с мифом о наступившим вдруг разложении нравов, которого якобы раньше не было. В поисках «того самого» времени, когда мораль ещё не умерла, вы рискуете дойти до начала времён; в конце концов, уже в Древнем Египте сокрушались о том, «как же распустилась нонче молодёжь».
Многие из тех, кто считает себя правыми, стараются держаться консервативных позиций, избегая всего, на их взгляд, прогрессивного. Однако безусловно к таким явлениям следует отнести и христианство, которое является тем ещё новоделом в исторической перспективе. Подлинную традицию следует искать и находить в классической древности, как это делалось и всегда.
#small_notes@hellenistics
